На них направлен гнев светского Израиля. Не ошибка ли это?
Аншель Пфеффер
На прошлой неделе несколько тысяч демонстрантов прибыли на «Марш гнева» в Бней-Брак. Собственно, никакого особого гнева там не было – так, несколько уродливых словесных перепалок. Были и попытки наладить диалог. Некоторые жители Бней-Брака даже установили лотки, предлагая демонстрантам воду, сласти, чолнт.
«Марш гнева» был организован в знак протеста против выделения ультраортодоксам почти 14 миллиардов шекелей в рамках так называемых коалиционных средств. Эта огромная сумма предназначена в основном для финансирования ультраортодоксальных образовательных сетей и повышения стипендий учащихся в колелях.
У израильских налогоплательщиков вызывает гнев то, что расходует их деньги государство на школы, где не изучают основные предметы школьной программы и на содержание взрослых мужчин, предпочитающих учить Тору, вместо того чтобы найти себе работу. Это не вызывает никаких вопросов. Но вот то, на кого был направлен этот гнев, понятно меньше.
Бней-Брак был выбран местом проведения «Марша гнева» просто потому, что это большой ультраортодоксальный город, расположенный возле Тель-Авива. Но его жителей вряд ли можно в чем-то обвинить. Они не решают, кто именно будет представлять их в кнессете, они никак не могут повлиять на политику, которую проводят депутаты от ультраортодоксальных партий.
Вместо них это делают раввины из советов мудрецов и знатоков Торы. И, хотя никто не заставлял 60% жителей Бней-Брака отдать свои голоса партии «Еврейство Торы» и 30% – партии ШАС, особого выбора у них не было. Они принадлежат к общине, беспрекословно подчиняющейся своим раввинам, и это касается также вопросов голосования.
Есть что-то неправильное в протесте против целой общины. Не потому что это, как утверждают некоторые ультраортодоксы, сродни антисемитизму. Это надуманное утверждение основывается на ложной предпосылке о том, что в ультраортодоксах есть нечто более «истинно еврейское», нежели в остальных израильтянах. Но против других общин, практически единодушно поддержавших вошедшие в коалицию партии, демонстрации протеста не проводят. Почему же Бней-Брак стал в этом смысле исключением?
Логичнее было бы провести митинги возле домов ультраортодоксальных политиков или авторитетных раввинов. Такие акции протеста регулярно устраивают возле домов некоторых министров. Хотя и это было бы как-то несуразно, потому что в данном случае речь идет не о судебном перевороте, а о бюджетной политике нового правительства.
При этом и «коалиционные средства», предназначенные для подкупа ультраортодоксальных партий, не изобретение Биньямина Нетаниягу. Эта система, лежащая в основе ультраортодоксальной автономии в Израиле, существует уже не одно десятилетие, и ее использовали самые разные правительства. Единственное, что отличает действия нынешней коалиции, – это размах и жадность.
Так почему же «Марш гнева» состоялся сейчас именно в Бней-Браке. На то есть две взаимосвязанные причины. Одна – сиюминутная, другая – долгосрочная.
Сиюминутная причина заключается в том, что ультраортодоксальные партии были основными сторонниками судебного переворота, приостановленного сейчас на неопределенный срок. Они поддержат его вновь, как только возобновится соответствующая законодательная работа.
Хотя депутаты от «Еврейства Торы» и ШАС составляют менее трети правящей коалиции, тот факт, что община, слабо представленная на рынке труда и упорно отказывающаяся посылать своих сыновей и дочерей в армию, участвует в уничтожении израильской демократии, выглядит особо отталкивающим. Здесь на поверхность всплывает вторая причина, связанная с долгосрочными опасениями светских израильтян.
Сегодня ультраортодоксы составляют 13% населения страны. Но, если нынешние демографические тенденции сохранятся в течение 50 ближайших лет, ультраортодоксы вместе со своими союзниками – религиозными сионистами – станут большинством. И тогда они, как только захотят, смогут установить в Израиле теократический режим, который светское меньшинство – если оно решит остаться в стране – будет вынуждено финансировать. Марш на Бней-Брак был своего рода превентивным ударом по этой мрачной перспективе.
Никакого реального способа предотвратить такое развитие событий на горизонте не видно. Никто не планирует депортировать ультраортодоксов или лишить их права голоса. В чем же тогда смысл происходящего?
Невозможно сказать, что через 50 лет так оно и будет. За это время может произойти многое. События в мире могут привести к массовому притоку в Израиль светских репатриантов, как это было во время распада Советского Союза.
Кроме того, рождаемость ультраортодоксальной общине может снизиться, и есть некоторые признаки того, что это уже происходит. Количество ультраортодоксов, обращающихся к светскому образу жизни, может возрасти – и это тоже происходит уже сейчас. А молодые люди, оставшиеся ультраортодоксами, могут стать более либеральными, получить образование и дать его своим детям. Это позволит им выйти на рынок труда и найти хорошую работу. Как говорится, демография – это не судьба.
Государственная политика тоже должна измениться в сторону поощрения работающих родителей, стремящихся дать своим детям широкое образование. Нынешнее правительство действует в обратном направлении, и поэтому его необходимо сменить. Но и этого будет недостаточно без взаимодействия со значительной частью той общины, которая проголосовала в ноябре прошлого года за «Еврейство Торы» и ШАС. Поэтому с этими людьми тоже необходимо поддерживать диалог. «Марш гнева» в Бней-Браке – не лучший способ наладить подобный контакт.
Проблема заключается в том, что участники демонстраций против ультраортодоксов не имеют четкого представления о том, чего они хотят, – они знают только, чего они не хотят. Протестующие против судебной реформы примерно понимают, какую форму демократии они пытаются защитить.
Но те, кто выступает против ультраортодоксов, как будто надеются остановить время или хоть немного оттянуть наступление демографического переворота. Ультраортодоксы по крайней мере знают, за что борются. Они пытаются выстроить социально и финансово неустойчивую модель государственного устройства, однако именно так они представляют себе идеальное еврейское общество, пусть это и проявление мифологического сознания.
Светский Израиль забыл, за что он, собственно, борется. Но самом деле именно он создал самое успешное еврейское общество в истории. Светские израильтяне создали это государство, построили процветающую экономику и одну из самых мощных армий в мире, учредили социальные институты, обеспечивающие всеобщее здравоохранение. В довершение к этому они смогли возродить древний язык и построить на его основе современную яркую культуру.
За эти уникальные достижения нужно не только бороться – ими нужно гордиться. Они более значительны, чем успехи ультраортодоксальной общины, сумевшей возродить свое изоляционистское существование после Холокоста. Потому что чудо еврейской государственности обеспечивает устойчивое существование и светского общества, и ультраортодоксальной автономии.
В течение нескольких последних месяцев участники акций протеста смогли добиться важных успехов в борьбе против антидемократических планов правительства. Их, несомненно, ждут новые сражения. Но отстоять либеральный Израиль, сосуществующий с растущей ультраортодоксальной общиной, путем протестов не удастся. Вместо этого израильтяне должны четко определить сами для себя, что делает их самой успешной общиной в еврейской истории.
Аншель Пфеффер, «ХаАрец»*, Б.Е. Фото: Гиль Коэн Маген
Источник: “Детали”*
Кто кого дискриминирует? Давайте разберемся
Мейрав Арлозоров
Премьер-министр Биньямин Нетаниягу, несомненно, считает, что если повторять ложь многократно, то она усваивается слушателями и становится правдой. В начале последнего заседания правительства Нетаниягу сказал в частности: «Ультраортодоксальный ребенок — это не половина ребенка. Мы сравняем условия для светских и ультраортодоксальных детей и примем бюджет».
Так Нетаниягу повторил пропаганду ультраортодоксального руководства, как будто их сектор дискриминируется в бюджетах системы образования. Эта пропаганда набирает обороты: большинство ультраортодоксальной общественности убеждено, что это так, потому что их кормят этим каждый день. И представители СМИ и депутаты кнессета проглатывают эту ложь, когда им показывают, что бюджет на ультраортодоксального школьника ниже, чем бюджет на ученика в системе государственного образования.
Действительно, до этого года бюджет на ультраортодоксального учащегося был ниже, чем на учащегося государственной школы, но, в отличие от лживой пропаганды, это не дискриминация ультраортодоксальных школьников. Наоборот, это дискриминация в их пользу, и по трем основным причинам.
Во-первых, яблоки нужно сравнивать с яблоками. Ученики-ультраортодоксы учатся в негосударственных образовательных системах. Есть система неофициального признанного образования («хинух мукар ше-эйно ришми», МУХАШАР), и есть система «освобожденная» («патур). Обе по закону должны получать меньше бюджета, потому что они частные, а не государственные, и, главное, потому, что они не преподают полностью основные дисциплины.
Журналист TheMarker Лиор Датель сравнил бюджет на одного учащегося по системам: он проверил, сколько бюджета получает студент ультраортодоксальной системы МУХАШАР по сравнению со школьником не ультраортодоксальной частной школы, признанной, но не официальной, то есть тоже относящейся к системе «хинух мукар ше-эйно ришми». Ультраортодокс в МУХАШАР получает бюджет в размере 15 500 шекелей по сравнению с 11 300 шекелей для светского школьник в аналогичной школе и 8 000 шекелей для арабского школьника.
Другое сравнение — это распределение бюджетов только в государственной системе. Ультраортодоксальная государственная система (МАМАХ) получает самый высокий бюджет в Израиле: 23 тысячи шекелей на ученика, по сравнению с 18 тысячами шекелей, которые получает обычный школьник в государственной системе.
Нет базовых дисциплин — есть бюджет
Во-вторых, подавляющее большинство школьников-ультраортодоксов учатся в рамках третьей системы образования: в двух политических ультраортодоксальных образовательных сетях: независимого образования, принадлежащего «Еврейству Торы», и сети «Бней-Йосеф», принадлежащей ШАС. Сети должны преподавать 100% базовых дисциплин и получать 100% государственного финансирования. До сегодняшнего дня они получали чуть меньше этого, после новых коалиционных соглашений теперь они будут получать более 100%.
Казалось бы, закон не выполнялся, а новые коалиционные соглашения лишь обеспечивают выполнение закона. Только это опять ложь и искажение ситуации. Расхождения в бюджете связаны с тем, что две сети не соответствуют условиям получения полного бюджета: они не обучают на 100% базовые предметы, как должны были, и не готовы допускать инспекторов из министерства образования и проверку на внешних экзаменах.
И, конечно же, их учителя не соответствуют требованиям к образованию и часам работы, необходимому для получения заработной платы учителя в соответствии с соглашением «Новый горизонт («Офек хадаш»). Короче говоря, в дефиците бюджета до сих пор полностью виноваты две образовательные сети, а не государство.
В-третьих, и это самое ужасное: искажение на самом деле встроено в закон, который дает частным сетям 100-процентное государственное финансирование. Ни одна нормальная страна в мире не практикует подобное. Частная система образования всегда финансируется меньше, чем государственная система образования, и это естественно: кто хочет быть частной организацией, пусть финансирует себя сам. У него всегда остается возможность войти в систему государственного образования и получить полное финансирование.
Некоторые страны частично финансируют частные системы образования, максимум до 50%. Но нет страны, которая финансирует частную систему образования на 100% — потому что тогда теряет смысл термин частное образование. И нет страны, которая поддерживает частную систему образования, которая не контролируется и не обучает основным предметам.
Также нет в мире страны, которая разрешает частное образование, принадлежащее политическим партиям, готовящим таким образом будущее поколение своих избирателей. Такого просто нет, и по вполне логичным причинам: нет стран, готовых воспитывать будущие поколения своих граждан, которые являются политическими пленниками и не имеют навыков интеграции в рынок труда. Это самоубийство, а нормальные страны не совершают самоубийства.
Поэтому утверждение о том, что ультраортодоксальные учащиеся подвергаются дискриминации из-за того, что они получают меньший бюджет, чем школьники в государственной системе, является в корне ложным утверждением. Само собой разумеется, что ультраортодоксальные учащиеся получают меньший бюджет, чем учащиеся государственной системы, так и должно быть, так гласит закон об образовании от 1953 года, так устроен мир.
Входная дверь открыта
Те, кто хочет полный государственный бюджет, должны присоединиться к государственному образованию. Государство Израиль очень хочет, чтобы ультраортодоксальные школьники присоединились к государственной системе образования. Факт — для этого она расстелила перед ними красную дорожку. Она создала ультраортодоксальную государственную систему образования и даже выделила на нее самый высокий бюджет на одного учащегося в Израиле: 23 тысячи шекелей на одного учащегося. Только бы они пришли.
То, что самый высокий бюджет в Израиле идет на ультраортодоксальную государственную систему образования, свидетельствует о чистоте намерений государства: нет никакого намерения дискриминировать ультраортодоксальных детей, напротив. Но если ультраортодоксальные дети (и их родители) предпочитают оставаться в частной, политической системе образования, которая не контролируется, не преподает базовые предметы, нанимает необразованных учителей и даже не сообщает данные об учителях, то естественно, что они получат меньше бюджета на одного учащегося.
Утверждение, что коалиционные соглашения теперь исправляют несправедливость, дискриминацию, от которой страдают ультраортодоксальные школьники, не соответствует истине. Коалиционные соглашения создают ужасную несправедливость, сумасшедшую дискриминацию в пользу ультраортодоксальных учащихся. Учителя-ультраортодоксы получат соглашение о заработной плате «Офек хадаш», даже если они не соответствуют условиям соглашения (академическое образование, постоянная переподготовка, часы работы, и, конечно же, базовые дисциплины).
Идея о том, что государственное образование получает больше из казны по сравнению с частным образованием, перевернулось с ног на голову. Мы полностью потеряли ориентиры, если платим больше за частное образование, чем за государственное. Это означает ликвидацию государственного образования в Израиле.
Пришло время разобраться в этой путанице и стряхнуть с себя ложь Нетаниягу о том, что «ультраортодоксальный ребенок не половина ребенка». Школьник-ультраортодокс, который не изучает основных предметов, образование которого не контролируется, не должен получать ни одного шекеля из государственного бюджета, и уж точно он не заслуживает того же бюджета, что и школьник в госсистеме. Хотите равный бюджет? Будьте добры присоединиться к государственному образованию.
А тут они получают деструктивную позитивную дискриминацию. Дискриминацию, которая уничтожит государственное образование, уничтожит будущее поколение Израиля и, в конце концов, уничтожит ультраортодоксальную систему образования, потому что через 20 лет ее будет некому финансировать.
Мейрав Арлозоров, TheMarker*, И.Н. Фото: Эмиль Сальман
Источник: “Детали”*
*Упомянутый ресурс – не рекомендован для чтения, находится в ЧЁРНОМ СПИСКЕ про-нацистских СМИ Израиля, или запрещён в РФ – (прим. ред.)